В данной статье предлагается различать мас-штабы анализа цифровых трансформаций экономики и общества – глобальный и ло-кальный. Постулируется взаимосвязь разных масштабов исследования. Автор обращает внимание на необходимость согласования языков различных дисциплин. Возрастающая сложность и непредсказуемость изменений социального пространства в общественном сознании воспринимается как вызов. Фило-софская категория «неопределенности» при-обретает черты составного теоретического конструкта («онто-эпистема»). Дискутируется проблема места и роли инструментального интеллекта в социальных практиках, обсуж-даются вызовы цифровых трансформаций об-щества в контексте когнитивной эволюции.

Рассматриваются особенности применения циф-ровых технологий в здравоохранении, прежде всего, в рамках цифровой эпидемиологии. Дан обзор значимых проектов в этой сфере, таких как web-сервисы Google Dengue Trends (GDT) и Google Flu Trends (GFT), GIDEON, цифровое кар-тирование ареалов распространения различных заболеваний. Показано, что развитие цифровых технологий в здравоохранении должно сопро-вождаться комплексными социально-экономическими преобразованиями для пре-одоления неравенства в доступе к медицинским услугам, которое существует между жителями различных стран и регионов.

В данной статье мы исследовали когнитивные и грамматические аспекты тавтологий и про-тиворечий в современной философии языка и формальном языкознании. Мы рассматрива-ем куайновскую критику понятия аналитично-сти, в результате которой несвязанными с эм-пирической реальностью оказались лишь про-тиворечия и тавтологии. Мы показываем, что противоречивые и тавтологичные предложе-ния являются проблематичными с когнитив-ной точки зрения. Мы выдвигаем тезис о том, что естественный язык допускает такого рода высказывания только потому, что существует возможность их непротиворечивой или нетав-тологичной интерпретации. Противоречия и тавтологии, которые являются таковыми в си-лу сочетания логических констант в этих пред-ложениях, исключаются в естественных языках как грамматически некорректные. Таким об-разом, мы не только знакомим читателя с но-вым видом тавтологий и противоречий, ис-следовавшимся ранее преимущественно в лингвистической литературе, но также с его помощью демонстрируем чувствительность грамматик естественных языков к когнитивной значимости формулируемых в них утвержде-ний.

В статье анализируется влияние академиче-ских социальных сетей на коммуникативные практики российских ученых. В последние го-ды академические социальные сети (ResearchGate, Academia.edu, Mendeley и др.) получают все большее распространение среди исследователей. Социальные сети отвечают потребности исследователей в расширении своего когнитивного влияния, одновременно втягивая в свою систему отношений и застав-ляя вести себя в соответствии со своими алго-ритмами. Авторы исходят из положения, что в социальные сети заложена идея глобального рынка и академического капитализма. В ста-тье дается аналитика понятия научного (ака-демического) капитализма и его репрезента-ции в академических социальных сетях. Ры-ночное понимание науки корреспондирует с идеологией неолиберализма, что позволяет авторам трактовать академические социаль-ные сети как проявление неолиберального понимания науки. В качестве основных мар-керов неолиберальной науки выделяется идея свободной конкуренции в унифицированных условиях, научный индивидуализм, мерито-кратия, открытость. Авторы показывают, что социальные сети полностью соответствуют данным критериям капиталистического пони-мания социальной структуры науки, которые противоречат традиционным, исторически сформировавшимся социальным институтам. В эмпирической части исследования на основе методов онлайн-анкетирования и последую-щей математической обработки данных за-фиксировано, что сформировалась социаль-ная группа ученых, которая особенно воспри-имчива к идеологии научного неолиберализ-ма и тем самым способствует утверждению рыночных отношений в науке. Заключается, что академические социальные сети оказыва-ются эффективным инструментом интернали-зации идеологии научного капитализма и от-крытой науки.

Показано, что современная философия науки вступает в очередной эпистемологический по-ворот. Цель статьи – выявить вклад А. Эйн-штейна в этот поворот, реализуемый им в процессе его научной деятельности. Первый эпистемологический поворот был осуществ-лен американским философом Уиллардом Ку-айном в ходе критики формирующейся фило-софией науки во второй половине ХХ и первой половине ХХI в. метафизики и философской онтологии как основного содержания метафи-зики. Куайн отказался от онтологии как учении о бытии, общей для всего научного знания, в пользу точки зрения, согласно которой онто-логия бывает только у отдельных теорий, и ввел понятие эпистемологии онтологии. Функция эпистемологии онтологии состоит в том, чтобы определить, какая онтология луч-ше для того, чтобы научная теория развива-лась успешно. К вкладу Эйнштейна относятся такие результаты его научного творчества как: 1) Признание не-объектного характера кван-товой механики и теории относительности, с одной стороны, и их объективности в смысле соответствия действительности, с другой. Само признание таким авторитетным ученым, каким был Эйнштейн, необходимости разли-чать между двумя аспектами понятия объек-тивность, внесло позитивный вклад в сложив-шуюся эпистемологическую ситуацию, сделав ее более интеллигибельной. 2) Изменения в объяснительной стратегии в науке. Они сказа-лись на появлении такого явления, как фено-мен естественного» объяснения, которое не требует поиска причин и подрывает статус за-кона достаточного основания Лейбница. 3) Предпринимаемые Эйнштейном шаги к признанию ценности неклассической эписте-мологии. В статье показано, что время от вре-мени Эйнштейн осознанно делал отступления от ньютоновской методологии, где считалось, что теория должна быть основана на экспери-ментальных фактах и соответствовать экспе-риментальным данным, и предположил, что ведущую роль в развитии науки играет теоре-тическое начало.

Является ли философская система Канта необ-ходимым и достаточным (или, как минимум, относительно достаточным, открытым, воз-можно, для пополнения и уточнения, но не для опровержения) объяснением (обоснова-нием) познавательного опыта человечества или она сама нуждается в объяснении как часть познавательного опыта человечества? В статье этот вопрос рассматривается через призму пост-критической концепции А.Н. Уайтхеда и провозглашенного им «воз-вращения к докантовским способам мышле-ния». Философский запрос на новизну, выра-зителем которого является, в частности, Уайт-хед, не позволяет мыслить данное «возвра-щение» буквально, то есть как восстановление докритической метафизики. На примере исто-рико-онтологического подхода Уайтхеда де-монстрируется, что возвращение к докантов-ским способам мышления представляет собой не столько прямое опровержение критиче-ской (анти-метафизической) позиции Канта, сколько объяснение «коперниканского пово-рота» посредством раскрытия его онтологиче-ских предпосылок, или условий его возмож-ности. Но исторический подход показывает также, что эти онтологические предпосылки не являются абсолютно устойчивыми. Новый опыт науки и новые онтологии формируют ус-ловия для пересмотра эпистемологических ограничений и косвенным образом опровер-гают «коперниканский поворот».

Исследования научных коммуникаций явля-ются предметом исследования целого спектра научных дисциплин: эпистемологии, филосо-фии и истории науки, STS, лингвистики, социо-логии, исследований в области медиа и мно-гих других, то есть представляют собой слож-ную междисциплинарную систему различных подходов и теорий, которые могут как допол-нять друг друга, так и вступать между собой в противоречия. В настоящей статье я постара-юсь выделить несколько возможных теорети-ческих направлений для исследования науч-ной коммуникации в отношении одного из ее специфических аспектов – научной периодики в ее историческом формировании. Основным отличительным критерием научной статьи, в отличие от других типов научной коммуника-ции, является набор относительно жестких формальных требований к структурированию информации, которую автор пытается донести до своих коллег. Обращаясь к истории науч-ной периодики, можно определить, каким именно образом формировались данные тре-бования, чем они были эпистемически и тех-нически обусловлены, каким образом именно научная статья приобретает статус основной единицы научного сообщения. Здесь мне хо-телось бы наметить несколько теоретических и методологических опций, которые впослед-ствии возможно применить для анализа эм-пирического материала (серий 1-4 журнала Commentarii Academiae scientiarum imperialis Petropolitanae).

Логика нового типа, формирующаяся после научной революции начала XX века, противо-положна классике прежде всего тем, что не разрушает свою предшественницу, а вступает с нею в диалогические отношения. Для диало-га необходимы, как минимум, два логических субъекта. Если не удается справиться с какой-то вновь возникшей проблемой средствами классической науки, то ее решение или откла-дывается на будущее, или она просто игнори-руется как нерешаемая. В неклассической ло-гике существует свой выход из положения. Для не поддающейся объяснению эмпирии создается новая логика, которая вступает с классикой в диалог. Своеобразие такого хода мысли состоит в том, что обнаруживается на-правленность мышления, его ориентация в первую очередь не на предмет исследования, а на субъект; реализуется поворот мышления, о котором часто, в разных контекстах, пишут и социологи, и философы. Логика не столько списывается с действительности, сколько соз-дается в голове ученого (философа, логика). Но создается по-разному. Из действительно-сти выбираются те или иные ее свойства, и на их базе выстраивается логика всей действи-тельности. В классике вычленяются общие свойства предметов и событий. Индивидуаль-ные особенности игнорируются, в логике они не учитываются. В не-классике, наоборот, на передний план выдвигаются особенности, от-личающие одни предметы от других. Особенность не-классики еще и в том, что она не раз-рушает свою предшественницу по той причи-не, что она ей необходима как собеседница.

В статье анализируется проблема эпистемоло-гического статуса экспертного знания. Автор полагает, что экспертное знание следует рас-сматривать как специфическую форму комму-никации науки и политики в современном ми-ре. В статье осмысляются основания норма-тивной модели экспертизы, которая призвана обеспечить коммуникацию науки и политики как автономных социальных институтов. Автор использует введенные М. Вебером понятия формальной и материальной рациональности для реконструкции научной рациональности. Автор считает, что современное общество за-интересовано в сохранении научного статуса экспертного знания, а потому формальная ра-циональность в науке не должна подвергаться «материализации». Осмысляя возможность «ценностно нейтрального» экспертного зна-ния, автор выдвигает идею «экстернализован-ной» экспертизы, в соответствии с которой, регулятивной идеей экспертизы становится ее прозрачность. Ученые-эксперты агрегируют научное знание (или же сообщают о его отсут-ствии) в отношении поставленной проблемы, а также вырабатывают возможные альтерна-тивы ее решения. В свою очередь, выбор оп-тимального решения и формирование ценно-стного консенсуса производится посредством публичного обсуждения. Автор полагает, что «экстернализованная» экспертиза позволяет нейтрализовать угрозы технократизма и попу-лизма и способствует развитию политической культуры в демократическом обществе.

В данной статье рассматривается идея об эпи-стемологических ограничениях экономики, по крайней мере, относительно двух основных аспектов: во-первых, экономика не справляет-ся с неопределенностью так же эффективно, как естественные науки; во-вторых, экономика предполагает, что рациональные модели мак-симизации полезности реальны только в тер-минах обеспечения вычетов в рамках эконо-мических моделей. Исходя из этого, утвер-ждается, что высокий уровень абстрагирова-ния от реальности экономики ограничивает объяснения ее постоянно меняющейся онто-логии, то есть рынков. В частности, демонст-рируется очевидность эпистемологических ог-раничений экономики на основе двух приме-ров из современной практики, а именно: за-мещения физического труда машинами с ИИ и введения так называемого безусловного ос-новного дохода (БОД), то есть правительст-венных выплат тем гражданам, чья работа была заменена машинами. Автор постулирует, что если бы экономика достигла уровня, когда машины управляют частным или государст-венным бизнесом, а люди получают только БОД, подобная ситуация представляла бы со-бой предельный случай для экономики. В самом деле, как показывает автор, хотя ма-шины и являются идеальным примером ра-циональных максимизаторов полезности, в подобной предельной ситуации стандартная экономическая теория, скорее всего, не спо-собна предсказывать долгосрочные экономи-ческие последствия.

В статье осуществляется анализ понятия рас-пределенного познания, возникшего в науке на стыке когнитивных, антропологических и этнографических исследований в конце XX ве-ка. Прежде всего, проводится различение данного концепта и родственных ему – рас-пределенное знание, ситуационное познание, расширенное сознание и коллективное по-знание; также со ссылкой на работы Эдвина Хатчинса определяются его основные содер-жательные элементы. Далее описываются ис-следовательские контексты, задающие акту-альность данного термина: неклассической эпистемологии, исследований современной технонауки и цифровых технологий. Две за-вершающие части статьи обращаются к про-блемам, характеризующим данное понятие по существу, а также его применение к некото-рым областям. При раскрытии проблем при-менения данного концепта акцент делается на пересечении поля его релевантности, а также областей исследования научной, политиче-ской коммуникации и современных цифровых трансформаций. Это пересечение демонстри-рует возможные границы использования дан-ного концепта, а также ставит новые вопросы, служащие его развитию. Особое внимание к этому концепту обусловлено его возможно-стью быть посредником между когнитивными, эпистемическими, а также культурными и со-циально-политическими контекстами иссле-дования познания.

The article considers the prospect of a new ‘republic of letters’ in the context of the coronavirus pandemic. Unlike the ‘republic of letters’ that existed during Renaissance and Enlightenment, the new international community of researchers is built on the basis of common problems and affairs (res), rather than cognitive interests of the public. Nevertheless, certain cognitive and intellectual virtues may also be required from researchers in order to overcome the three types of risks associated with the formation of a new community. Each type of risk is described in a separate section of the article. Respectively in each section we disclose epistemic virtues necessary to minimize the risks, as well as provide examples of research practices in which these virtues are manifested. For example, the ability of social research to cognize fluid objects, such as viruses, may help to overcome danger of imprisoning in ‘ivory tower’. The virtues of openness and curiosity valued by biohackers help to cope with the threats of structural epistemic injustice. Intellectual courage and modesty, which allow bioethicists to criticize judgments that claim to be universal, help to overcome expert conformity.

The article suggests a solution to the important problem of humanities and semiotics (the author proceeds from an interesting report made by Alexandra Volodina at the Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences). The fact is that traditional semiotics explains well only a relatively small class of signs, for example, natural language, transport, communication, etc. Attempts to bring works of art, icons, schemes, and projects under the classical concept of a sign (F. de Saussure, L. Hjelmslev, U. Eco) do not appear effective. The author suggests a hypothesis about the connection (symbiosis) of signs and events of psychic reality, allowing, in his opinion, to solve this problem. He attempts to demonstrate that while the first class of signs satisfactorily described in traditional semiotics serves primarily the processes of communication, the second class (works of art, icons, schemes, projects, etc.) supports two processes simultaneously – communication and going through the experiences of some individual reality. To clarify and prove this hypothesis, the article analyzes three cases (understanding eclipse by indigenous peoples; children experiencing fairy tales and discovering images). In these cases, the concepts of diagram, mental reality, event, and sign are used. The author also interprets the relationship between signs and events through a biological analogy with the symbiosis of two organisms (signs provide reality events, and events form the basis for meaning). At this, referring to his previous research, he claims that a similar symbiosis is characteristic of many processes (for example, the process of realization of personality and the process of dreams, as well as the processes of communication, game and some forms of reflection).

Years preceding the COVID-19 pandemic were marked by decrease in trust in science and crisis of expertise. By the beginning of the pandemic once solid authority of science has eroded, while confidence in scientific knowledge has been replaced by diversity of conflicting opinions and proliferation of claims to expertise. One reason for tensions in relations between science and society is an extremely resilient image of scientists as cracking the nature’s secrets in a remote space, isolated from society. When in a specific moment public acquires a possibility to observe actual science-in-the-making, popular expectations regarding how reliable facts and trustworthy experts look like, become disappointed. However, with the onset of the COVID-19 pandemic, conditions of global uncertainty and necessity to nonetheless make decisions with life and death implications provoked changes in knowledge production. These changes, including unprecedented accessibility of science’s “backstage” for observation and participation, can become foundation for bridging epistemically separated communities which otherwise will continue to drift apart from each other.

This article contains a more detailed exposition of virtue epistemology, the framework of which defined the arguments of the first, basic, article. Responding to the opponents, I specify the roles of epistemological virtues of citizen science in the creation of a network of COVID-19 researchers and the relationship between science and society.

The article analyses the project of a new “Republic of Letters” built on the basis of epistemic virtues of biohackers. Consideration of the new “Republic of Letters” involves studying the concept of “fluid object”, which is key for a number of studies in the framework of actor-network theory. The author claims that fluidity is not an ontological property of the object itself. The concept of fluidity is used by researchers of science and technology to demonstrate the contingent variability of objects under conditions of their immutability in network spaces. It is proved that scientists and engineers strive to create extensive networks of stable relationships, and, consequently, science has never had the desired degree of autonomy. The article demonstrates the concept of risk as the general basis for the organization of institutional and citizen science. The risk model that emerged in the 70s of the twentieth century defined the conditions of the “new social contract” of science and the state setting the key principles of their interaction. In context of the coronavirus pandemic, the risk model is becoming basic for introducing the quarantine measures. At the same time, the quarantine is considered as a special case of “state of emergency” demonstrating the sovereignty of the state. The pandemic itself and its related activities are primarily political. Thus, the spread of epistemic virtues of biohackers is not able to solve all the problems associated with the creation of a new “Republic of Letters”.

This article examines some features of the Republic of Letters of Renaissance and Modern Age, which can help to characterize peculiarities of information exchange about manifestations of COVID-19 virus in different countries within the framework of “new” Republic of Scientists formed on the basis of civil science. The article aims to identify the continuity of principles of the contemporary republic of scientists in relation to the Respublica literaria in Renaissance and Modern Age, as well as identify, within the framework of their comparison, some historical parallels related to the methods of research of the scientific object.

This paper discusses two general approaches to natural language studies – descriptivism and prescriptivism. Prescriptivism is an approach according to which there are preferred and correct rules of natural language that are distorted in the process of language use by its speakers and the role of a language expert is to select the correct rules and preserve them. The known arguments against prescriptivism both from the scientific perspective and the commonsense perspective are discussed. Prescriptivism is presented not only as an antiscientific view, but also as a view that leads to various types of discrimination. Prescriptivism remains an influential popular science misconception in Russia. Some specific examples illustrating prescriptivism in the recent Russian literature are discussed. The paper also discusses the relevance of the distinction between descriptivism and prescriptivism for philosophy of language – an area of philosophy that relies on the analysis of natural language sentences. Some specific examples of philosophical argumentation in the recent literature based on the prescriptive viewpoint are discussed and criticized.

This is a review of a recent volume on the philosophy of realism (“Perspektivy realizma”, Moscow, 2017) written by a group of authors who represent leading Russian epistemologists and philosophers of science. The author of the review presents the content of the volume as a series of attempts to justify realism in epistemology and philosophy of science. A number of contributions are discussed in more detail than others. The author concludes that the book represents an illustrative exposition of the issues that are currently discussed in Russian epistemology and are related directly or indirectly to the problem of realism.